Лекция посвящена мифологизации Поэта в истории советской культуры. Нас будет интересовать концепт «Пушкин» в том его виде, в котором он существует в представлениях и социальной практике носителей русской (советской) культуры ХХ столетия. Поскольку мы сами в значительной степени располагаемся внутри этого культурного пространства, а следовательно, являемся законными наследниками советских идеологических концептов, для описания их нам приходится двигаться окольным путем.

В традиционных текстах сюжет «суженый — ряженый — демон» разворачивается в двух жанровых регистрах — в быличках о святочных гаданиях и в волшебных сказках. Оба жанра «работают» на один и тот же жизненный сценарий. Мистическое ожидание жениха / ожидание мистического жениха, определяющее этот возрастной этап женской жизненной истории, должно быть пережито инициируемой и усвоено ею в традиционных семантических категориях. Топика «Поэмы без героя» анализируется в контексте описанной фольклорно-этнографической традиции. Лирический сюжет поэмы рассматривается как лиминальный текст, обнаруживающий конфликт традиционных

Культурный императив «отдать жизнь за правое дело», формирующийся у адептов советского мифа, рассматривается как общий для советских людей жизненный сценарий. Убиенные воины и невинные жертвы советских времен, воплотившись в бронзу и бетон, угрюмо ждут от живых возвращения долга: живи за другого. Психологический эффект этих установок рассматривается на материале анализа серии антропологических интервью.

В лекции рассматривается мемориальное строительство советских лет. Практика посещений мемориальных памятников в советское время описывается как обряд посвящения в советскую мифологию. Вечный огонь является элементом ритуального текста, который одновременно адресуется и мертвым, и живым. Мертвым этот текст сообщает о том, что живые памятью обеспечивают их бессмертие. Но в чем смысл сообщения, обращенного к живым посетителям этих мест?

Предмет рассмотрения в лекции — становление традиции вечного огня в советской культуре. Архитектурная символическая форма рассматривается с точки зрения концепта «бессмертие» в отечественной традиции нового и новейшего времени. Как показало исследование, газовые светильники зажигают в местах особых захоронений — захоронений людей, умерших безвременной смертью. Мемориалы приписывают захороненным подвижническую мотивировку собственной кончины/гибели, что может быть далеко от реального положения дел.

Единство общества определяется наличием общих святынь — той мистической ценности, которая признается всеми и не подвергается сомнению. Создаваемое в 1920–30-х годах новое государство — СССР — нуждалось в своих собственных святынях. Выросший в советскую эпоху, вне религии, человек, даже и считающий себя неверующим, в большинстве случаев признает особое — мистическое — переживание двух дат: собственного дня рождения и Нового года. Мистическая власть Деда Мороза представляет собой миф, поддержанный советским государством посредством введения конкретной социальной (ритуальной) практики. Эта практика служила и продолжает служить сохранению общества в рамках той же, вполне советской, картины мира.

Предмет нашего описания — история происхождения традиции новогодней елки в России, а также развитие системы новогодних мифологических персонажей в различных культурных практиках — литературе, поздравительных открытках, праздничных собраниях и пр. На примере традиции новогодней елки мы рассмотрим путь сложения нового советского мифа, в данном случае мифа о Деде Морозе и Снегурочке, и покажем, как и зачем конструируется языческое прошлое русской культуры.

Если в абстрактном виде совокупность культурных императивов может быть описана системно, то в реальном течении времени для каждого отдельного человека она представляет собой цепь, узлами которой являются возрастные кризисы, приводящие к отказу от старых образцов поведения и приобретению новых. Переход от одной возрастной поведенческой модели к другой маркируется переходными ритуалами. Современная культура использует различные социальные институты для того, чтобы переходный ритуал был пережит. Посвятительные практики современной культуры составляют предмет описания данной лекции.

Культурные императивы предписаны носителю культуры так же, как формы языка. Для того чтобы события из актуального настоящего внутренней жизни превратились в факты рассказанного, а значит и прошедшего, они должны быть оформлены в законченный сюжет. Набор таких общих сюжетов составляет жизненный репертуар. Этот репертуар используется для прогнозирования будущего и для создания прошлого. Его выявлению посвящен анализ массовых текстов, результаты которого представлены в данной лекции.

Предмет нашего рассмотрения — культурные императивы, составляющие аксиоматический фонд социума. Например: «для любящих смерть не преграда», «человек переживает себя в своих делах и народной памяти» и пр. Императивы воздействуют на весь диапазон общественной практики — от эстетических представлений до норм права. В идеологической части культурные императивы постулируются мифологическими текстами. В социальной части они реализуются в определенной ритуальной деятельности. Отношение «культурный императив — мифологический текст — ритуальная практика» составляет предмет нашего анализа. Наш материал — российская культура советской эпохи.