Москва «впитала в себя» армию Наполеона (98)

Совет проходил в обстановке большой секретности, в принципе несвойственной тому времени, так что трудно установить, кто именно на нем присутствовал. Впрочем, всё это были генералы, участвовавшие в Бородинской битве. Известно мнение 10 участников Совета. Пять генералов - Дохтуров, Коновницын, Уваров, Платов и Ермолов - высказались за то, чтобы дать французам еще одно сражение, в прямом смысле, у стен Москвы. При этом Коновницын даже предлагал идти на неприятеля мощной контратакой. Пять других - Барклай де Толли, Раевский, Остерман-Толстой, Толь и Багговут считали, что позиция для обороны Москвы, выбранная генералом Бенигсеном - совершенно неудачная. Это была линия между Филями на правом фланге, селами Троицким и Волынским - в центре, и селом Воробьевым на одноименных горах - слева. Противник мог просто обойти ее с юга, по Калужской дороге и выйти прямо на Кремль. Кутузов, только-только получивший звание фельдмаршала за Бородино, прекрасно понимал, что, потеряв около половины всей армии, рисковать оставшимися нельзя. С другой стороны, сдать первопрестольную без сражения, увести армию в замосковские леса - это все-таки было слишком ответственное и судьбоносное решение. К тому же, как мы уже сказали, мнение подчиненных разделилось поровну. Так что Кутузов свою речь начал словами - "Господа, вижу, что мне придется платить за всё. Я жертвую собой для блага отечества и как главнокомандующий приказываю - отступать". Кутузов, конечно, понимал, что жертва его будет, так сказать, репутационная. С другой стороны, самим фактом, что столь неоднозначное решение принято не государем, а им, фельдмаршалом, Кутузов выводил Александра Первого из-под огня критики.. К тому же, Москва не была тогда столицей, в ней не было ни царского двора, ни правительства, поэтому управление страной не нарушалось. И сдача Москвы превращалось в хитрую тактическую уловку. Об этом Кутузов то же сказал, напоследок, - явно подбадривая сослуживцев: "Я смотрю на это отступление как на счастье, потому что оно спасет армию. Наполеон как быстрый поток, который мы не можем остановить. Но Москва - это губка, она впитает в себя его армию". Все так и вышло. Вступление в Москву для Наполеона оказалось ловушкой. Ни мира, ни тем более, капитуляции России за ней не последовали. И всего месяц спустя французы вынуждены будут отправиться из Москвы восвояси.