В лекции рассмотрена утрата носовых гласных в раннедревнерусский период. Обсуждаются механизм, причины, хронология изменения. Передвижение /ě/ в средневерхний подъем трактуется как следствие появления фонемы /ä/ в качестве рефлекса носового /ę/. Развитие первого и второго полногласия представлено как процесс завершающий тенденцию к открытости слога, после чего закон открытого слога превращается в не знающий исключений синхронический закон древнерусского языка.

В лекции дается общая характеристика звукового строя позднего праславянского и раннего древнерусского периода. Характеризуется система гласных и согласных фонем. Кратко рассматриваются фонетические изменения праславянского периода, связанные с действием тенденции к открытому слогу (восходящей звучности) и внутрислоговому сингармонизму: утрата конечных согласных, упрощение сочетаний согласных, развитие протетических согласных, перегласовки гласных после палатальных согласных и другие.

В лекции обосновывается важность изучения языков в историческом аспекте. Рассматриваются предмет и задачи исторической фонетики, ее место в ряду дисциплин, изучающих историю русского языка, а также методологические основы исторической фонетики, в частности выдвинутый младограмматиками принцип регулярности фонетических изменений. Кратко характеризуются основные источники и методы изучения исторической фонетики русского языка, а также дается периодизация истории русского языка.

Вся русская история в ее трагедиях крепится на описанных здесь особенностях «женственного», за столетия отложившихся в русской ментальности — в том ее виде, который дан нам в языке и в слове.

Трудом называли напряженную и длительную творческую деятельность, которая утомляет человека не физически, а, скорее, эмоционально. Работой же назывался подневольный и тяжкий труд раба (работа в переводе с древнеславянского языка и значит «рабство»).

Все давние оттенки смеха так или иначе сохранились в обозначениях современными глаголами, хотя и даются, в соответствии с принятыми теперь формами, категориально грамматически. Слово «смех» обозначает всякое проявление радости во всех его видоизменениях, но глаголы различаются: «смеяться» употребляется вместо старого «смеятися»; «высмеять» или «осмеять» — вместо старого «поохритати», «насмехаться» — вместо старого «ругатися», и т.п.

Для русской ментальности ценна не отвлеченность «личности», а конкретность «человека». «Человеческая личность» — не риторическое преувеличение, а вполне русский способ сложения понятия. Здесь прилагательное выражает содержание, а существительное — объем общего понятия об идеальном типе, в котором взаимно нейтрализуются отрицательные со-значения обоих слов: и слова «человек», и слова «личность».

Истина последовательно уводит мысль в интеллектуальную, объективно существующую или умопостигаемую, требующую разумных обоснований или доказательств сферу. Понятие о правде связано с действиями души и духа. Правда божественна, идеальна, истина же всегда земная, всегда при тебе — это земное воплощение правды, «капитал», с каким начинают всякое дело.

Культура вербального характера опирается на данные языка, зависит от слова, которое понимается как Логос — единство знака, идеи и вещи. В центре мировоззрения находится слово, и задача в том, чтобы помысленную идею согласовать с ее субстратом, с вещным миром.

Судьба как напряжение личной совести (от прошлого к настоящему в «необоснованной надежде»), счастье как состояние покоя при достижении желанной цели (от настоящего к будущему в «осуществлении любви»); и то, и другое как предмет веры. Многообразие форм в проявлении судьбы и цельность счастья.